Я, конечно, кивну и скажу: Это – рок. Это – фатум!
Ты же знаешь, философ, что я распинался как мог,
Убеждая Сенат отменить на Голгофе распятье
Человека, в которого верит мой внутренний бог…
Подпишу приговор. Подышу на холодные пальцы…
Передам протокол равнодушному секретарю,
Утешаясь, что предал - не я, и не я – отрекался…
И стыдясь, что, спасти не сумев, за тебя – не умру.
Ты – нарушил закон, по которому могут быть правы
Душегубы и воры, лжецы, лицемеры, ханжи…
Нет! Не я, а толпа променяет тебя на Варавву!
Я – молился как мог, чтобы ты этот день пережил!
Умывающий руки - я верю, твой гений спасётся.
Силой веры моей – можно крепости рушить к ногам,
Значит - к черту Закон! На кону – моя совесть, Га Ноцри.
Я порву протокол, и скажу, что тебя – не отдам.
Я тебя не отдам. Мы с тобой не сдадимся без боя.
Что нам Кесарь, когда даже кесарям в Царстве твоём
Воздаётся по вере… Философ, я буду с тобою…
Или вместо тебя, если тесно на плахе вдвоём…
Я тебя не отдам. Не кивну. Не скажу «Это фатум!»
Ничего не решаю?! А вдруг ты ошибся, пророк?
Что, когда я не тот, кто согласен сказать за Пилата:
«Ты же знаешь, философ, что я распинался как мог!»
апрель 2011
|
